Teaching outside the box: о том, чем занимается куратор в Лицее
.png "Teaching outside the box: о том, чем занимается куратор в Лицее")
Рустам Фаильевич Байбурин в Лицее уже десять лет. Он является заместителем директора по развитию и куратором, выпустившим пять групп. Рустам Фаильевич координирует деятельность проектных групп сотрудников Лицея, является участником нескольких из них, и в том числе — проекта «Кураторские практики».
Команда сотрудников, заинтересованная в развитии кураторского движения в Лицее, разрабатывает полезные для взаимодействия с лицеистами инструменты. Так, например, еще в 2017 году был придуман и успешно с тех пор проводится Грантовый конкурс индивидуальных образовательных программ, победить в котором может любой лицеист, если хорошо проработает свои планы на будущее. Два года назад появилась настольная игра «16/25», в которой ребята в игровом формате проходят разные жизненные этапы в возрасте с 16 до 25 лет, проектируя свой путь и принимая разные, простые и сложные, решения. Под конец этого учебного года у игры уже появилась онлайн-версия, а также готовится коробка с обновленными правилами. Кроме этого, некоторые лицеисты уже успели воспользоваться инструментом «Стратегия поступления», который также подготовили сотрудники проектной группы, а в следующем году ребятам будет предложена его расширенная версия под названием «Путь лицеиста».
Кто такой куратор в Лицее?
Куратор — это сотрудник Лицея, который помогает ребятам ориентироваться в лицейской жизни и поддерживает их на этом пути. Куратор чем-то похож на классного руководителя, но в отличие от него чаще более тесно взаимодействует с учащимися, обсуждает с ними их образовательные траектории, оказывает им поддержку в сложные моменты.
Дальше узнаем больше про особенности работы куратора через призму примеров и рассказов Рустама Фаильевича Байбурина и познакомимся с его личным опытом взаимодействия с лицеистами в роли куратора.
Ниже — мысли Рустама Фаильевича.
Метафора кураторства
Куратор — это такой волшебный помощник. Известный филолог-фольклорист Владимир Пропп, который изучал, как строятся сказки, считал, что у каждой сказки есть свой тип сценария, по которому она развивается.
Один из типов сценария — это путь главного героя к свершению подвига. На этом пути он сталкивается с разными препятствиями. В какой-то момент герой уже не может преодолеть трудности на пути. Ему начинает казаться, что все пропало и надо сдаться. Но тут по сценарию внезапно появляется волшебный помощник. Так, например, Сивка-бурка помогал Ивану допрыгнуть до окна царевны, а Золушке помогала волшебная фея-крестная отправиться на бал.
Этот помощник вовремя оказывается на пути героя, подставляет ему плечо, дает ему нужную подсказку. Если бы его на этом пути не было, не получилось бы у главного героя в сказку попасть. Этот пример отчасти про кураторство.
Лицеист — главный герой, а мы — кураторы — те, кто в определенный момент должен оказаться рядом и сделать так, чтобы подвиг лицеиста свершился.
Быть куратором — это…
Для меня удовольствие в кураторстве, наверное, в том, что ты видишь результаты своей работы. Хотя в отличие от других видов деятельности, где ты можешь моментально получить эту обратную связь, результаты работы куратора не так очевидны. Здесь ты предпринимаешь разные усилия и не можешь сказать сразу, это было полезно сейчас или нет. Только в перспективе может стать понятно, какие решения и как, с какой уверенностью и в каком состоянии будет принимать ребенок, с которым ты пообщался тогда, — то есть, помог ли ему наш разговор.
В кураторской работе получаешь удовольствие скорее от самого процесса. Например, когда я провожу хороший разговор или тьюториал, и понимаю, что вопросы, которые я задавал лицеисту, попадали в цель и были актуальны ребенку, что он, отвечая, для себя сделал небольшие открытия и ушел озадаченный. А если после этой встречи он спустя время вернулся к тебе продолжить разговор — это отдельная большая удача.
Порою обратная связь догоняет тебя только спустя N-ное количество лет, когда выпускник уже может ретроспективно, более объективно оценить полезность вашего взаимодействия. Это может выглядеть, например, как письмо с сообщением: «Все, что вы тогда сказали/спросили, оказалось важным для меня». Такие письма иногда случаются, это приятно.
Как устроены старшеклассники?
Во-первых, это очень разные люди. И даже при схожих обстоятельствах у них может иметься много личных мотивов и переживаний. Поэтому точно, что не стоит делать куратору (и не только куратору), — это подходить ко всем ребятам, даже одного возраста и одной социальной группы, одинаково. Все очень разные.
Во-вторых, кажется, старшая школа — это такое тревожное время. Ты уже очень хочешь, чтобы тебя признавали взрослым, и многие действия строятся на попытке эту взрослость доказать, а внешний мир этому всячески сопротивляется.
Потребность в том, чтобы тебя признавали, с тобой не разговаривали как с ребенком, чтобы говорили наравне, тебе приводили все аргументы, а не только те, которые ты имеешь право услышать, — такой вот равный диалог — это то, без чего, к сожалению, ты вряд ли станешь для них своих человеком.
Как только ты показываешь, что они «недостаточно что-то», так сразу и ты для них становишься «чрезмерно кто-то».
Получается, самое простое правило, которое несложно воспроизводить, — просто общаться с ребятами как с равными. Конечно же, у нас разный возраст, в чем-то у меня больше опыта, но это не мешает мне общаться, например, с молодыми сотрудниками Лицея, которые ненамного старше лицеистов, как с равными. И даже если я понимаю, что местами человеку, может быть, еще не хватает социального или жизненного опыта, чтобы оценить ситуацию, я этого никогда не скажу, не сошлюсь на это и не сделаю это причиной, по которой я вдруг отказываю человеку в обсуждении вопроса. Для меня они все уже готовы к тому, чтобы по-серьезному поговорить о чем угодно.
И еще одно обстоятельство: впереди много неизвестного, им предстоит много серьезных выборов, выборов с весьма значительными ставками, как им кажется.
Им кажется, что сейчас от того, какое решение они примут, зависит все на свете, ну или очень многое.
Во-первых, это не так. И хорошо бы ребят в этом со временем убедить и успокоить. Есть множество людей, которые заканчивали более простые университеты, которые работали на более простых должностях, но являются при этом совершенно невероятными и интересными собеседниками, умными и счастливыми людьми. И да, естественно, я не умаляю значение таких институтов как высшее образование или карьера, но они не определяют бинарно твое будущее, то есть либо у тебя все будет хорошо, либо все будет плохо, — это не так работает. Просто у тебя в одном случае будет чуть лучше, чем если ты здесь окажешься, а в другом — чуть лучше, чем если окажешься там, но это не фатально. Это одна из тем, которую я пытаюсь мягко обсуждать с ребятами: их решения, которые они принимают, даже если они важные, они не нанесут им значительного ущерба в жизни, если вдруг окажется, что они в какой-то момент не справились или ошиблись. Понимание этого — важное условие психологической устойчивости на всю жизнь.
С одной стороны, действительно, надо рисковать, принимая решения, но с другой — хорошо иметь какой-то план B и план С, которые также будут тебя устраивать, если вдруг первое твое решение не сработает. Волнения, которые появляются в связи с необходимостью принимать первые ответственные решения в жизни, надо немного «гасить», создавать такую среду и обстоятельства, в которых они смогут себя чувствовать комфортно. За пределами этого кабинета все бурлит: там какие-то взаимоотношения, переживания, там трудности со взрослыми, учителями, учебой, там перегруз, много задач — всего этого очень много.
У меня есть внутреннее правило: если школьник слишком напряжен — его надо расслаблять, успокаивать, а если он слишком расслаблен — его, наоборот, надо напрягать.
Есть такой прием «постучать по дереву»: когда люди во что-то сильно верят, мысль у них какая-то нехорошая вдруг появилась, они постучат три раза по дереву — и страшное событие, о котором они только что подумали, их минует. Ну глупость же для нас — рациональных людей! Но у этого есть очень сильный психологический эффект. Представьте, если бы все ваши проблемы решались бы таким способом. Ты напряжен, о чем-то волнительном подумал, но ты знаешь: три раза постучал, и все будет хорошо!
Я иногда представляю, что я то самое дерево, по которому можно три раза постучать, и все будет хорошо.
Лицеист пришел ко мне, рассказал о том, какие у него трудности есть, какие проблемы. Они мгновенно не решились, но он должен выйти из этого кабинета более спокойным, уверенным в себе человеком. Если так получается, я очень рад.
Проходить «турбулентные» периоды в спокойном состоянии
Быть уравновешенным человеком в ответственных ситуациях полезно, потому что в таком состоянии ты принимаешь более адекватные решения в отношении себя. Эмоциональным надо быть в каких-то других обстоятельствах: на театральной сцене или во время признания в любви. Когда внутри тебя что-то колокочет, что-то чрезмерно перетягивает твой фокус, фонит, есть шанс, что ты примешь решение, которое потом тебе в меньшей степени понравится. Кроме того, нахождение в постоянном напряжении не полезно для здоровья и потом провоцирует у тебя тревогу на длительный период, и в жизни ты становишься таким человеком с узелками напряженности в теле и голове. Поэтому надо пытаться проходить сложные «турбулентные» периоды в спокойном состоянии.
Почему в момент, когда самолет трясет, капитану необходимо сделать сообщение спокойным тоном? Все, слушая капитана, понимают, что он спокоен, а значит, все под контролем: сейчас какое-то время потрясет и перестанет.
Я не могу им помочь выучить математику или экономику, — для этого есть другие специалисты, — да и сами ребята во многом мотивированы этим заниматься. Но в старшей школе, когда они еще находятся в поиске, чем заниматься дальше, учатся устанавливать взаимоотношения с людьми, много волнуются, разочаровываются в чем-то, важна твоя роль такого «капитана», который излучает спокойствие и надежность, с которым можно обсудить, как в той или иной ситуации поступить.
Для этого, правда, нужно, чтобы ребята захотели с тобой советоваться. Ты сначала должен стать человеком, к которому они придут за советом, и только тогда есть шанс оказаться полезным. А если ты в самом начале не уделил достаточно сил тому, чтобы расположить ребят к себе, то дальше, к сожалению, задачи, которые закреплены за куратором в Лицее, в половине случаев просто не смогут быть реализованы, поскольку они основаны на доверии.
Когда рождается доверие?
В первую очередь, когда человек видит, что ты ему искренне хочешь помочь — почему-то безвозмездно и инициативно. Когда он понимает, что кто-то здесь заметил его проблему, пришел и предложил помощь.
У меня еще с вожатского периода эта установка в голове: первые пару дней летней школы — это твой шанс установить связь со своей командой школьников, в противном случае — весь сезон пойдет насмарку. В кураторстве такая же ситуация.
Помню, будучи вожатым, если видел, например, что ребенок в команде заболевает, я посреди леса откуда-то доставал банку малинового варенья и приносил ему. В такой момент твой подопечный понимал, что это был маленький жест навстречу. И это также замечала вся команда.
Вот из таких небольших сценариев, в которых ты пытаешься понять, в чем проблема у твоих ребят и как ты им можешь помочь, создается доброжелательная, доверительная атмосфера. Плюс здесь помогает более-менее неформальный формат взаимодействия, например, умение своевременно пошутить, подбодрить.
Простая идея в том, что можно сразу с первых дней попытаться быть безответно и инициативно полезным для своей кураторской группы — это хороший способ расположить их к себе. Но этого, естестественно, недостаточно.
Потом начнется следующий этап — более предметного знакомства, — когда у них возникнут содержательные вопросы к тебе и они захотят с тобой о чем-то посоветоваться. И вот если в этот самый момент ты начнешь им давать советы из серии «само пройдет» или «да, дело хорошее, но давай поговорим об этом через неделю», все сломается. Дети не могут ждать. Если они к тебе пришли, это они тебе оказали честь и доверие прийти именно сейчас, когда у них что-то напряжено, и пришли они поговорить именно с тобой — не со своим лучшим другом, не с мамой и папой, а почему-то именно с тобой. И если в этот момент ты обесцениваешь их проблему, даже не специально, потом уже никакие банки варенья и пачки печенья не помогут.
На этом этапе ты должен оказаться уместным: твой совет, твои вопросы и твоя готовность включиться в решение. Не думаю, что у меня всегда это получалось. Но я точно знаю, что от этого этапа зависит дальше, насколько ты продолжаешь оставаться тем взрослым, который для них находится в «орбите» доверительных людей — людей, которых они смогут и дальше выбирать, об которых смогут советоваться и к которым придут со своими проблемами и переживаниями.
То есть куратор — это такая суперсоставная единица: здесь есть работа и психолога, и тьютора, и карьерного консультанта, и организатора, и диспетчера (куратор — это точка входа по всем вопросам для родителей и ребят), то есть это такая суперквалификация, которой мало кто учит.
Пять раз по два: про группы, у которых я был куратором
Быть куратором — это возможность иметь большое количество друзей в будущем.
«Дизайн» — самое первое направление, на котором я стал куратором. Это был 2014 год, когда направления уже появились, а руководителей направлений еще не было — такая должность появилась лишь год спустя. То есть, внезапно я оказался единственным в Лицее, кто координировал жизнь лицеистов-дизайнеров. Для меня этот опыт был насколько необычным и непривычным, настолько потом и энерговозвратным.
По образованию я физик. Мои первые 10 лет работы — это IT-сфера. И уж точно, от чего я был сильно далек все время, так это от дизайна. А здесь группа — 31 лицеист-дизайнер.
Все очень необычные, целеустремленные, автономные, со своей позицией, совсем из другой культурной группы. И ты, пытающийся это принять, переварить, осмыслить и не выдать себя, что ты вообще не понимаешь что происходит.
Я искренне пытался как можно больше времени проводить с ними, чтобы разобраться не только в них как в школьниках 16-18 лет, но и в том, как их дизайнерский мир устроен. Поэтому два года подряд я каждый вторник ездил в Школу Дизайна на Факультетский день к своей группе и просто сидел на задней парте, чтобы понять, чем живут дизайнеры? Что у них за тип обучения? Как они мыслят, когда работают над своими проектами? Что у них за показы такие, просмотры, к которым они готовятся ночами?
Эта интенсивность взаимодействия, моя попытка их понять дала хорошие плоды, как мне теперь кажется. Что я имею в виду? С одной стороны, продолжая наблюдать за тем, как складывается их жизнь, я считаю важным то, что они в ней довольно осознаны и свободны. Немало из них продолжили карьеру дизайнера: шьют одежду, работают в модельном бизнесе, рисуют мультфильмы, снимают фильмы, организуют выставки современного искусства, работают веб-дизайнерами, а одна из выпускниц Света Демидова сейчас ведет занятия на Факультетском дне у сегодняшних лицеистов. Некоторые ребята ушли в смежные области — архитектуру, культурологию. Кто-то не стал продолжать дизайнерский трек или вообще не стал сразу поступать в университет. Но почти во всех случаях у них есть довольно зрелые ответы на вопрос, почему они выбрали именно такой путь или почему не побоялись принять непопулярное карьерное решение. Большое влияние на такое упорство, жизненную устойчивость и нонконформизм, конечно же, оказывают семьи. Но и вклад Лицея, как мне представляется, здесь есть.
С другой стороны, плодами можно считать то, что все 10 лет нашего знакомства не было еще такого, чтобы мы с ними виделись реже чем раз в год: они разъехались по стране и по миру, но регулярно бывают в гостях, мы здорово проводим время, обсуждаем жизнь, они продолжают иногда советоваться, и вспоминают два года в Лицее как непростой период взросления, через который удалось пройти «без потерь». Для меня очень ценно теперь иметь таких друзей.
Видимо, не так важно, какая у тебя должность в Лицее, с каким ты профильным образованием и куратором какого направления ты являешься — вне зависимости от этого у тебя есть возможность оказаться тем самым «сказочным помощником».
Вторыми у меня были «Гуманитарные науки», и с этими ребятами у нас тоже очень хорошо сложились отношения, тоже было много разговоров о будущем, много совместных поездок, многие из них до сих пор лучшие друзья и подруги, а кое с кем мы даже вместе поработали. Помню, у нас была своя песня-гимн «Гуманитарное такси» :) Последний раз они заходили зимой ко мне в гости лепить новогодние пельмени, мы много обсуждали их первый рабочий опыт.
Потом было два раза по два года с ребятами с Матинфо. Это был довольно разный опыт. С первыми мы тоже имели возможность много времени проводить вместе, разговаривать на важные темы и тоже до сих пор с радостью встречаемся время от времени. А вот время второй группы выпало на пандемию, что повлияло на характер нашего общения. Оказывать поддержку в онлайне оказалось существенно сложнее, как и сложнее вести беседы о планах на будущее. Это почти не отразилось на наших хороших отношениях, но кураторской пользы, как мне кажется, от меня было значительно меньше.
Еще из интересных наблюдений: с группами Матинфо я понял, что мой прежний айтишный опыт внезапно оказался довольно бесполезным… Дело в том, что за время, прошедшее с тех пор, когда я работал в IT, все существенно изменилось в технологиях, и поэтому то, в чем я был хорош раньше, уже не играло значительной роли.
Быстро стало понятно, что мой IT-опыт в кураторской позиции играет 27-ую роль.
То есть большого значения в том, кто ты есть по профессии, в кураторской роли я не обнаружил. Можно предположить, что ты, имея опыт обучения этой профессии или работы в ней, мог бы посоветовать своим лицеистам более удачные университеты, мероприятия, программы, но это не совсем так. Можно легко разобраться любому взрослому человеку в том, какие есть факультеты и программы, какие есть специальные форматы, в которые можно ребят вовлекать, — это не такая сложная задача. Гораздо сложнее понять, кто они такие.
Действительно, есть большая разница: «кураторствовать» у дизайнеров и «кураторствовать» у айтишников. Это разные миры: по темпераменту, по ценностям, по лексикону, по областям знаний, по коммуникации, по потребностям и ожиданиям.
И последняя моя группа — это экономисты-математики. После четырех лет работы на Матинфо мне захотелось получить опыт работы на новом направлении. И эти ребята, как и все предыдущие, оказались тоже потрясающе интересными: целеустремленные, с мотивами, энергией, переживаниями за будущее. Кажется, наши два года прошли довольно плодотворно и весело! А лет через 5 будет повод узнать, насколько им все это помогло.
Школа предкураторства
Мое студенчество и следующие 10 лет работы проходили в городе Красноярск, в Сибири. Я настолько скучаю по этим местам, что каждое лето вместо того, чтобы летать по стране или миру, возвращаюсь в Красноярск. Горы, реки, родственники, друзья — все это очень важно для меня. Там же у меня был первый опыт классного руководства, в гимназии «Универс».
Так получилось, что в 2009 году карьера айтишника внезапно сменилась карьерой директора старшей школы гимназии «Универс», одной из наиболее интересных и необычных школ в стране, авторской, экспериментальной, с сильной научной психолого-педагогической поддержкой. И первые пару лет я просто пытался удержаться в этой должности, поскольку был очень молодым человеком (27 лет от роду), и, конечно, сложно представить, что такой юный персонаж может стать директором чего-либо, а тем более школы. Точно не могу сказать, что мне сразу все удалось, первые пару лет я потратил на то, чтобы разобраться в профессии, в задачах, в людях. А когда наконец понял, так сложились обстоятельства, что нам в гимназии не хватало одного классного советника (аналог лицейского «куратора»). И я решил, что надо «закрывать брешь» и попробовать себя в этой роли. Так в моей жизни появился класс 10 «РАЙ» (от слова «радиоактивный»). Любопытно, что в практике гимназии «Универс» старшеклассников не распределяли между их классными советниками, а ребята сами выбирали, к кому из них в группу пойти.
Иногда размышляю о том, как так получилось, что я, не будучи педагогом по образованию, вдруг оказываюсь классным руководителем, меня кто-то выбирает в этой роли, я получаю удовольствие от такой работы, и, кажется, даже бываю полезным. Думаю, что в этот опыт вложились предыдущие десять лет вожатства. А еще большое влияние, на мой взгляд, оказали люди, с которыми я когда-то работал или у которых учился, и которые в свою очередь стали для меня значимыми взрослыми. Мне кажется, я время от времени невольно копирую их модели взаимоотношений с учениками.
У меня, действительно, была довольно большая «школа предкураторства» — это десять лет в Красноярской летней школе для одаренных старшеклассников (КЛШ), где каждое лето в течение трех недель я был вожатым какой-то команды. Что делал вожатый? С утра мотивировал всех вовремя проснуться, пойти на учебные занятия, быть дружной командой, побеждать в разных конкурсах, ходить на интересные занятия и встречи вместо того, чтобы лежать на кровати, ходить командой на костер, участвовать в концертах с номерами, не гулять по ночам и так далее.
Мне кажется, что за эти десять лет вожатства я более-менее разобрался в том, как устроены старшеклассники — не через вуз, а через практику: отчего они грустят и отчего веселятся, как их надо поддерживать и как не надо.
Думаю, что мои основные педагогические проколы были допущены там в основном, но и первые педагогические победы тоже произошли в летней школе. Интенсивный режим вожатства в лагере такой: много ошибаешься и много интересного узнаешь. И когда я потом стал классным советником в гимназии, мне кажется, у меня получилось накопленные знания и навыки как-то сложить в голове и применить.
Кто мы? Кураторы! Чего мы хотим?
Прямо скажем: нет таких универсальных курсов, на которых ты можешь за раз объяснить все вопросы, с которыми кураторы встречаются в Лицее. Почему нет такого места, где этому можно поучиться? Потому что у каждой образовательной организации, которая ставит себе чуть более высокие цели, чем просто привычное для школы классное руководство, есть свое представление о том, чем должен заниматься человек на этой позиции. В некоторых организациях они совпадают плюс-минус, чаще — разнятся. В этом смысле нельзя сказать, что есть универсальная квалификационная палитра задач куратора/классного руководителя/тьютора на уровне Москвы или страны, или сообществ школ. Да, есть официальные документы, положения о том, кто такой классный руководитель, но в итоге все довольно по-разному их трактуют. Поэтому я бы говорил, что в Лицее есть некоторое свое видение кураторства, но даже внутри Лицея имеются разные представления об этой роли.
В этом году прошел семинар для коллег, на котором была попытка реконструировать, кто такой куратор, за что он отвечает и как это делает — такие встречи важны, поскольку в их отсутствии копятся разночтения по этому поводу. Тем не менее у Лицея есть сложившиеся за одиннадцать лет традиции кураторства:
-
часть задач универсальны для любых школ (диспетчерские функции, сплочение ученического коллектива, контроль за посещаемостью и успеваемостью, взаимодействие с родителями, выезды и культурная программа, и т.д.);
-
часть задач являются надстройкой современных гуманистических школ (индивидуальное сопровождение, тьюторские и коучинговые форматы, карьерное консультирование и т.д.);
-
и часть задач специфичны именно для Лицея (помощь в сопровождении выполнения индивидуальной выпускной работы, помощь в проработке заявок на грантовые конкурсы, консультирование по вопросам рейтинга выпускника, использование игры «16/25» для расширения горизонта планирования и поиска жизненных стратегий, использование локальных инструментов кураторской работы для проработки планов на будущее: «Стратегия поступления» и «Путь лицеиста», и т.д.).
Внешних организаций, которые научили бы наших коллег работе со всем набором этих задач, разумеется, нет: много локальной специфики. Тем не менее, возможно учиться отдельным навыкам, расширять свое понимание отличия подростков от юношей и от взрослых (например, на курсах по возрастной психологии), также нередко можно встретить курсы для тьюторов, знакомиться с опытом других школ в вопросах индивидуального сопровождения.
В самом начале истории Лицея, когда только появились кураторы, у нас была возможность регулярно собираться вместе — эти встречи проводил Андрей Валерьевич Белов, тогда заместитель директора по воспитательной работе. В первый год было всего 2 куратора, потом нас стало 18 человек. Мы еженедельно встречались вместе и обсуждали: кто мы? Про что мы? Чем занимаемся? Часть тех коллег продолжают быть кураторами все эти годы. Мне кажется, эта готовность из года в год решать кураторские задачи сохраняется у них во многом благодаря вовлеченности в прояснение своей роли на старте и оттачиванию необходимых навыков.
Позже, когда Лицей экстенсивно увеличился, а вместе с этим выросло и число кураторов (сегодня их более 80), мы не смогли удержать режим регулярности семинаров. Чтобы это компенсировать, у нас тогда сформировалась проектная группа по кураторским практикам, которая придумывала и описывала, как куратору выстраивать индивидуальное взаимодействие со школьниками. С этой командой мы издали в 2017 году небольшой буклет «PROкураторство», который до сих пор еще можно найти на полках преподавательских клубов. В этом буклете мы тогда попробовали собрать наши первые осмысления того, в какой среде и с какими ребятами мы работаем, что для них сейчас важно, как с ними выстраивать диалог.
Год назад у нас появилось желание продолжить развитие инструментов для кураторов: и снова собралась небольшая команда «заговорщиков». Сначала мы разработали и попробовали в некоторых кураторских группах инструмент «Стратегия поступления в университет», а теперь — расширили его, и предложим кураторам в следующем учебном году (черновое название: «Путь лицеиста»). Инструмент задает вектор сопровождения лицеистов в течение 10-11 классов. Предполагается, что он может быть полезен особенно «молодым» кураторам: даже в отсутствии опыта индивидуального сопровождения можно ориентироваться на предложенную структуру инструмента, на вопросы, которые он предлагает обсуждать с лицеистами, на этапность этой работы. Ну и, конечно, инструмент, мы надеемся, будет полезен в первую очередь самим лицеистам.
***
Кажется, наш разговор сфокусировался не столько вокруг технологий кураторской работы, сколько вокруг ее идей и установок, да еще и в моем авторском прочтении. Наверняка у кураторов Лицея и коллег из других школ есть альтернативные подходы и не менее интересный опыт.
Что точно могу сказать:
быть куратором — это большая ответственность и большое счастье!
Если вы сомневаетесь, попробовать ли себя в такой роли, и вам близки взгляды из этого интервью, обязательно попробуйте. Даже если пока вы не владеете технологиями индивидуального сопровождения, ваши ценности помогут вам найти свой путь в способах поддержки, а доверие ребят станет одним из наиболее значительных источников энергии и мотивации в работе.
Байбурин Рустам Фаильевич