Лев Любимов: «Если школа не готова изменяться, университет ей ничем помочь не сможет»

Высшая школа экономики серьезно увеличивает масштаб сотрудничества со школами: в Москве заработал университетско-школьный кластер, с нового учебного года расширяется распределенный лицей ВШЭ. В чем заключается роль университетов в реформе школьного образования, рассказывает заместитель научного руководителя НИУ ВШЭ Лев Любимов.

— Высшая школа экономики давно и много работает со школами — с базовыми школами сотрудничество началось еще в 1990-е годы, есть опыт создания университетско-школьных кластеров в Перми и Нижнем Новгороде. О чем свидетельствует мировой опыт сотрудничества университетов и школ? Какие возможны форматы взаимодействия школ и вузов?

— Сотрудничество университетов со школами — это общепринятая практика во всем мире.

Есть в мире такая новая наука — «образование». Ее не нужно путать с педагогикой, она является междисциплинарной, включает в себя психологию, философию, историю, экономику, социологию и другие дисциплины. Она возникла во второй половине XX века, когда в университетах разных стран появились институты образования — научные институты, где исследуют проблемы развития образования. Одной из ключевых функций этих институтов стала интеллектуальная поддержка школьного образования — именно университеты с тех пор дают ответ на вопрос, чему учить в школе и как это делать. И хотя проведение школьной реформы — это дело, прежде всего, политиков от образования, все эти реформы начинались при интеллектуальном спонсорстве университетов — с помощью университетской науки, университетских кадров.

Проблемы школьного образования в России лучше всего характеризуют результаты двух международных сравнительных исследований качества образования — PIRLS и PISA. В PIRLS наши десятилетние дети стабильно лидируют, несмотря на недостатки дошкольного и начального общего образования, — говорят, что это заслуга прежде всего хорошей генетики. А в PISA наши пятнадцатилетние — в хвосте рейтинга, потому что школа не улучшает их результаты, а ухудшает. И одна из причин в том, что в нашей стране нет феномена участия университетов в развитии школьного образования, — есть лишь примеры эпизодического сотрудничества, да и вузы идут на это исключительно в погоне за абитуриентами. Школы находятся в ведении регионов, вузы — федеральные, и они очень далеки друг от друга.

Одна из проблем наших учителей в том, что они мало читают профессиональную предметную литературу.

Еще в 1970-е годы в западных университетах был сделан вывод, что учитель очень скоро не будет носителем знания, потому что скорость развития знания сравнима со скоростью взрывной волны. И тогда во многих европейских странах университеты стали брать за основу концепций развития школьного образования нашу российскую науку — культурно-историческую психологию Льва Выготского и его последователей — российских ученых XX века. В России мы вспомнили об этом лишь в XXI веке. Отвечая на вопрос, чему учить, сегодня мы говорим о компетенциях, или, как их называет академик РАО Александр Асмолов, универсальных учебных действиях, или о предпрофессиональной навигации в новом источнике знания — Интернете. Так или иначе, эти подходы нашли отражение в принятых недавно федеральных государственных образовательных стандартах общего образования. Помочь школе перейти на эти стандарты не на словах, а на деле должны университеты.

— Как создавался университетско-школьный кластер ВШЭ в Москве? В какой мере учитывался опыт создания аналогичных кластеров в городах, где есть кампусы (филиалы) ВШЭ, — Перми и Нижнем Новгороде?

Начнем с того, что в Москве с приходом мэра Сергея Собянина и руководителя Департамента образования Исаака Калины началась серьезная организационно-экономическая реформа общего образования — Высшая школа экономики разделяет ее основные идеи, в том числе идею объединения школ и детских садов в большие образовательные комплексы. Важно, что практически во всех школах Москвы впервые за долгие годы были созданы условия осуществления образовательного процесса, соответствующие хорошему среднеевропейскому уровню. Теперь нет проблем с оснащением школ, с компьютерами, и это важный фактор, без которого невозможна реализация новых стандартов.

Взявшись за реформу школьного образования, московские власти обратились за помощью к федеральным вузам. Высшая школа экономики при поддержке Департамента образования Москвы открыла в своей структуре лицей для 10-11 классов, взяла шефство над образовательным комплексом № 2095 «Покровский квартал», который был создан путем объединения нескольких школ и детских садов в центре Москвы. Но лицей и «Покровский квартал» для столичной системы образования — капля в море, есть и другие школы, которым нужна поддержка университетов, в том числе школы на окраинах, где результаты образования пока оставляют желать лучшего, где далеко не все учителя готовы работать по-новому. Среди школ, которые вошли в кластер, таких немало. Отбор мы не проводили — списки школ, с которыми предстояло работать, университет получил из окружных управлений образования.

Создавая кластер, университет взял на себя миссию объяснить школам, что делать и как делать, обеспечить им интеллектуальную, кадровую и научную поддержку. Разница с тем, что мы делаем в Перми и Нижнем Новгороде, очень существенна. Например, в Перми основная задача кластера — повышение квалификации учителей, там выстроена система работы с учителями, университет помогает им в профессиональном развитии, в оценке их достижений. А в Москве задачи кластера гораздо шире, хотя программы повышения квалификации для учителей, для директоров, конечно же, тоже есть.

— Что представляют собой эти программы? Чему Вышка учит московских учителей?

Для учителей и директоров у нас есть, во-первых, магистерские программы, и, во-вторых, программы повышения квалификации на 108 учебных часов.

Магистерские программы открыты для всех — туда может поступить каждый, кто пройдет конкурс на бюджетные места, оплачиваемые федеральным министерством. Магистерские программы есть и для директоров — «Управление образованием», и для учителей-предметников. Для обществоведов — «Политические вызовы современности», историков — «Информационные ресурсы исторической науки», словесников — «Филологическая герменевтика школьной словесности». А программы повышения квалификации мы разрабатываем по заказу Департамента образования Москвы с учетом особенностей и потребностей конкретных слушателей — и школьных управленцев, и учителей-предметников.

Задача воспитателей и администрации детского сада, а затем и начальной школы — сделать родителей своими союзниками, объяснив им, что основной рывок в развитии человека происходит в возрасте до 10 лет.

Одна из проблем наших учителей в том, что они мало читают профессиональную предметную литературу. Поэтому все учителя, попавшие в орбиту Вышки, получают от нас список книг, которые нужно прочитать, например, по психологии образования. Полный список, который мы раздали в школы, — около 30 наименований. Месяц назад на встрече с директорами и учителями университетско-школьного кластера в школе № 1595 муниципального района Некрасовка я спросил, кто прочитал Эдварда де Боно (это британский психолог, выдающийся эксперт в области творческого мышления, автор книги «Латеральное мышление», которая вышла на русском лет десять назад). В зале — лес рук. Я стал замечать такие книги на столах чиновников в Департаменте образования Москвы — они говорят, что их начальник, Исаак Калина, всем рекомендовал эти книги достать и прочитать.

Отдельный список мы сделали для учителей литературы, и это отнюдь не Белинский и его последователи, которые считали качественными только произведения, служащие интересам революционного движения. Словесники должны читать авторов Серебряного века — Розанова, Бердяева, Ильина, Струве, С.Булгакова, Флоренского, Франка, качественных современных авторов. Только так они начнут понимать смыслы великой русской литературы. Списки книг по истории получают учителя истории. Учителя математики у нас решают задачи, учителя иностранного языка выполняют задания по иностранному языку — только так можно повысить их уровень знаний предмета. Это и есть всеобъемлющая реформа содержания школьного образования.

— В концепции университетско-школьного кластера записано, что его цели- повышение качества общего образования, профессиональное развитие учителей и внедрение новых моделей управления. Можно ли сказать об этом проще?

— Задача университета в том, чтобы понять, какие «провалы» есть в школах, и объяснить школам, как их ликвидировать. А дальше сама школа должна это сделать. Если школа не готова изменяться, университет ничем ей помочь не сможет.

— Образовательные комплексы в сегодняшней Москве — это и детские сады и школы, ни одного самостоятельного детского сада в городе не осталось. Что университет может порекомендовать для улучшения дошкольного образования? Какие проблемы нужно решать?

— Московские директора совершают подвиг, объединяя в своих образовательных комплексах еще и детские сады, с которыми они раньше никогда не работали. Такое объединение закономерно — дошкольное образование в соответствии с новым законом «Об образовании» стало первой ступенью общего образования, но одновременно это вызов.

Согласно результатам исследований качества дошкольного образования, которые проводили, в частности, вице-президент РАО Давид Фельдштейн и профессор-психолог из РГГУ Евгения Кравцова, большая часть детей после детского сада не готовы к обучению в первом классе. Есть целый комплекс причин, почему так происходит.

Вместо традиционных и бесполезных родительских собраний нужно регулярно давать родителям профессиональные конкретные рекомендации.

Например, дети недостаточно владеют устной речью. Лет двадцать назад при поступлении в школу словарный запас ребенка достигал 5-6 тыс. слов, потому что среда, которая его окружала, способствовала формированию устной речи. Дома детям читали вслух, у каждого был теле- и радио-эфир, дети смотрели текстовые мультфильмы, а сейчас эфира нет. Родители вечером дома сидят за компьютерами, и ребенок в лучшем случае смотрит «Ну, погоди!», где всего три слова на все двадцать серий, или «Том и Джерри», где слов вообще нет. В результате словарный запас ребенка — в лучшем случае 3 тыс. слов.

Есть проблемы и с владением устной речью, и с социализацией — пусть даже мало кто понимает, что это такое. И все это — на фоне бездействия родителей, которые должны быть такими же участниками образовательного процесса, как педагоги. В противном случае результатов не будет.

— Что же делать? Какие рекомендации администрации и воспитателям детского сада может дать университет? Как, например, решать проблему бездействия родителей?

— Вместо традиционных и бесполезных родительских собраний нужно регулярно давать родителям профессиональные конкретные рекомендации. Воспитатель должен разговаривать с родителем не формально, а профессионально, составляя план совместного обучения и воспитания ребенка.

Предположим, родитель собирается привести в детский сад своего трехлетнего ребенка. Для начала нужно дать ему список книг, который он будет читать ребенку каждый день, а также набор видео- и аудиоматериалов. Список можно разделить пополам — половину мы читаем, смотрим, слушаем в детском саду, а вторую половину — с ребенком дома. Каждый месяц родитель и воспитатель встречаются и обсуждают, что получилось.

— Но ведь бывает так, что родителю или некогда заниматься с ребенком, или вредные привычки отвлекают…

— Нужно выбираться из наших национальных ловушек. Задача воспитателей и администрации детского сада, а затем и начальной школы — сделать родителей своими союзниками, объяснив им, что основной рывок в развитии человека происходит в возрасте до 10 лет, когда формируется устная речь, умение воспринимать речь на слух, когда нужно приступать к изучению иностранных языков. Это и есть мышление, интеллект. В этом возрасте ребенок должен научиться рисовать, играть гаммы и простейшие пьесы на пианино. Родитель должен это понять и ежедневно заниматься со своим ребенком. В Англии, например, обязанность читать вслух прописана в законе.

Все это имеет отношение и к социализации, то есть обучению ребенка правилам, навыкам поведения в социуме, для начала — в микро-социуме, то есть в семье, в группе, в классе. Усвоенные правила должны быть в дальнейшем устойчивыми при нахождении человека в любой части социума.

Помогая разрабатывать программы для дошкольных отделений образовательных комплексов, мы составили примерный список устойчивых навыков, которые необходимо сформировать у детей: первым здороваться со взрослыми, вовремя вставать утром, убирать за собой постель, содержать в порядке свою комнату, без принуждения помогать родителям в меру своих возможностей, беречь и сохранять полученные и подаренные вещи, дорожить своим и бережно относиться к чужому (с этого начинается инстинкт собственности). Полный перечень навыков занял полторы страницы. Есть ли они у ребенка, понять несложно. Воспитатели могут сколько угодно говорить, что учат детей здороваться со старшими, но если вы входите в школу и ни один ребенок не здоровается, — это о многом говорит.

Ложась спать вечером, ребенок должен испытывать ломку, если в течение дня не прочел хотя бы одну главу, если не извлек смыслы из текста.

Благодаря социальному взаимодействию и постоянному самостоятельному решению учебных задач ребенок меняется на глазах. Ложась спать вечером, он должен испытывать ломку, если в течение дня не прочел хотя бы одну главу, если не извлек смыслы из текста. На вопрос, что именно нужно читать, нельзя дать единственно верный ответ. На мой взгляд, чтение должно быть для ребенка интересным и увлекательным (на этом уже настаивали деятели просвещения в 18-м веке) — это Жюль Верн, Майн Рид, Александр Дюма, Константин Станюкович, Вениамин Каверин, многих российских и зарубежных авторов можно перечислить, к завершению начальной школы должно накопиться три-четыре сотни книг.

У ребенка должен быть сформирован устойчивый коммуникативный навык предъявления себя, своих мыслей, чувств, впечатлений, фантазий, и неважно, пишет ребенок на бумажном носителе или на электронном, неважно о чем — вплоть до того, как он провел выходные. К завершению начальной школы должно накопиться собрание собственных сочинений в полторы тысячи страниц. Ни дня без строчки!

Мысль — это культурный феномен, суть которого — в означивании, в «объязычивании». На выходе из школы у человека должно быть сформировано понятийно-абстрактное мышление — без него он, наверное, сможет сдать ЕГЭ на 95 баллов, но, например, в нашем университете он вряд ли сможет учиться. И чтобы такое мышление формировалось с детства, детский сад, школа должны создавать условия, используя технологии развивающего обучения Эльконина-Давыдова…

— В какой мере все те идеи, о которых вы рассказываете, готовы воспринимать учителя, а самое главное — воплощать их в жизнь?

— Искусство университетских профессоров заключается в том, чтобы излагать просто очень сложные вещи, без деклараций, без приказов и призывов. Когда я встречаюсь с учителями, слушают они очень внимательно, если не сказать больше. Прекрасно все понимают, им все интересно, многое для них неожиданно.

Среди учителей есть те, кто уже работает в новой парадигме, в соответствии с новыми стандартами, и здесь наши рекомендации ложатся на благодатную почву, они их воспринимают как должное. Есть те, кто способен работать по-новому, но им нужно указать направление движения, чем, собственно, мы и занимаемся. А есть третья группа — те, кто понять это неспособен и не хочет, и с ними московские школы постепенно расстаются. Учителя в Москве сегодня очень хорошо зарабатывают — больше, чем доценты в большинстве вузов. Поэтому есть все основания требовать от них результат.

— Можно ли уже сегодня говорить о результатах работы кластера?

— Конкретные индикаторы, о которых мечтают чиновники, — прежде всего, высокие результаты ЕГЭ, — будут очень скоро, они появятся автоматически. И результаты личностного развития детей тоже. Во всех школах кластера мы уже сейчас проводим «срезы» — фиксируем достижения детей по основным предметам, тем более что некоторые из этих школ входят в наш распределенный лицей, то есть по программам лицея ВШЭ занимаются отдельные классы или группы. Или же с участием наших преподавателей изучаются отдельные профильные предметы.

Но тот факт, что учителя читают Эдварда де Боно и десятки других авторов — тоже важный результат. Для первых месяцев работы уже немало.

Интервью также будет опубликовано № 4 официального журнала Минобрнауки России «Вестник образования» за февраль 2015 года. 

Беседовал Борис Старцев

 

---

Комментарий главного редактора журнала "Вестник образования", директора Департамента государственной политики в сфере общего образования Минобрнауки России Анастасии Зыряновой:

— Программы взаимодействия со школами есть у разных вузов в разных регионах, но в данном случае речь идет не просто о подготовке абитуриентов для конкретного вуза, а о всесторонней поддержке, которую университет оказывает школам.

Это стоит отметить особо. У школы нет такой возможности — всесторонне заниматься развитием практики общего образования. То есть заниматься развитием, предусматривая все грани этого сложного вопроса. Школа создана для того, чтобы учить и воспитывать. Одна школа или даже целая сеть школ не сможет двигаться без интеллектуального руководства, без опоры на отечественные и зарубежные разработки, без постоянного интеллектуального вызова.

В интервью одного из создателей Высшей школы экономики Льва Любимова рекомендую обратить внимание на тезисы о содержании дошкольного образования, о возможностях участия родителей в обучении и воспитании детей совместно с педагогами.